Драббл, Кайдановские- Сашка… - с губ срывается облачко пара. Имя ледяным кристалликом звенит на пронизывающем ветру. Холодно. И кончики пальцев «прилипают» к обжигающе-холодному металлу. – Саааш…
- Устала? – брат бросает взгляд исподлобья, а потом ободряюще улыбается. – Потерпи, еще чуть-чуть.
Она кивает и снова берется за тестер. Проверять контакты скучно. Иногда тестер не срабатывает и приходится снимать рукавицы и голыми пальцами легонько касаться проводка. Ток поступает слабенький. Ровно настолько, чтоб легонько уколоть кожу, обозначая свое… присутствие. Но за время короткого прикосновения тело успевает остыть. Пальцы теряют чувствительность и спустя всего пару минут нужно уже нечто бОльшее чем остатки решимости и воли, чтобы удержать ускользающий стилос тестера.
За день они с братом сумели проверить всего одну гигантскую руку. Четырнадцать месяцев уходит на возведение одного «Егеря». Если они с Сашей и дальше будут ползать сонными мухами – доппайка им не видать.
В глазах девушки – усталость. Она еще совсем ребенок, но выбора нет. Работа – единственный шанс выжить там, где жизнь сосредотачивается вокруг тепла и еды. И относительной безопасности континентального щита. Сибирь далека от океана и куда меньше пострадала от первой волны атак Кайдзю. Вернее сказать – не пострадала вовсе. Только вот внезапно люди, особо же достаточно состоятельные, внезапно перестали интересоваться тихоокеанскими курортами и резко устремили свои взгляды на материки. И как можно дальше от побережья. Ласковое теплое море стало синонимом ожидания гибели. И в ста случаях из ста – мучительной и жестокой. Кайдзю пленных не берут. Кайдзю не знают сомнений и угрызений. Чудовище и есть чудовище. Об этом брат и сестра Кайдановские знают не понаслышке. Как и сотни тысяч других людей.
- Саааш!!! – тревожный крик застает Александра Первого почти одновременно с воем сирен. Ему достаточно увидеть вскинутую руку сестры, чтобы понять: ЭТО случилось снова. Но вот им спрятаться не удастся. Слишком далеко от земли. Слишком быстро опустели площадки между доками. Тестеры стремглав спускались по паутинам-веревкам вниз, к спасительным укрепленным бункерам. Вот только им, зажатым в кулаке новенькой «единички», тестирование которой они почти закончили, не убежать. Они даже выбраться из своего укрытия не успеют, не то что пересечь открытую площадку между установленными кранами и блоками.
- Сашка, в кокон!!! – кричит сестра, и в следующий момент ужом проскальзывает меж сжатых в кольцо пальцев меха. Сердце обрывается, когда она ступает на «мост», образованный вытянутой рукой неподвижно замершей машины. Сейчас титаново-вольфрамовое покрытие стальных «мускулов» громадины кажется таким ненадежным. Пугающе-хлипким и еще скользким от инея, укрывшего местами выстывший металл.
Александра оборачивается. Светло-русые, поседевшие от того же инея волосы выбились из-под шапочки и взметнулись под порывом ветра. Смешная и неуклюжая в рабочем ватнике, она стояла на предплечье, глядя на приближающееся чудовище.
- Сашка!!!
Он бежит следом, неловко, стараясь не глядеть вниз. Там, на земле, паника. Здесь, на головокружительной высоте – возможность если не выжить, то дорого продать собственную жизнь. Как жаль, что рейнджеры, которые должны перевести этого Егеря на базу во Владивосток, еще не прибыли.
Бегом, скользя, балансируя, до предплечья, потом – по плечу, до массивного стального наплечника, до скоб-лесенки, ведущей на самый верх кокона. Александра уже там, уже держится за первую. Неудобный скат. Стершаяся подошва грубых «кирзачей». Скользко. Он даже закричать не успел, как ноги разъехались.
- Сашка!!! – хриплый крик, рывок и судорожный сорванный стон боли. – Они зависли, болтаясь на страховочном тросе, зацепленном за скобу. – Держись, слышишь?..
- Тестер-34, вы что там творите?! – взорвался треском голос в гарнитуре. – Это контрольный пункт. Быстро уносите оттуда свои задницы!
- Мы не успеем, Контрольный, - тяжело выдыхает Александра. – Лучше помогите Егеря завести! Так и так к чертовой матери сдохнем…
Пять минут над пропастью и острое понимание, что конец так близко. Обжигающий холод металла и ужас от сознания того, что от смерти его отделяют только руки младшей сестры. Почти ребенка, который сейчас ругается как сапожник с Контрольным пунктом.
Стальной гигант ожил. Кто-то с контрольного запустил программу пробного запуска. Дернулась, ломая строительные конструкции, рука, рванулась вверх, поймав их обоих в стальную ладонь.
- Кайдановские… - гарнитура снова оживает когда они готовы нырнуть в люк. – Ни пуха…
- К черту, - коротко бросила девушка. – К черту, Контрольный…
- …помнишь «Матрицу»? – спрашивает вдруг Александра.
- Эти штуки, которые совали в головы для того, чтоб подключиться? – Сашка кивает, разглядывая элементы «брони» рейнджеров. Ему – слишком малы. Александре – велики. Но выбора нет.
- Хорошо что у нас в головах таких дыр нету, - ее губы нервно прыгают, не желая складываться в улыбку.
- Хорошо, - он сбрасывает ватник, раздевается до трусов и втискивается в сегменты, молясь, чтобы машина хоть как-то слушалась. Как-нибудь. Как угодно. Только бы слушалась. Александра помогает. Приматывает «наручи» там, где их обхвата не хватает, чтобы удержаться на могучем предплечье.
Ему почти стыдно. Но он молчит. Все что он может – это молчать, рассматривая синяки, расписавшие тело сестры под гжель. Но спрашивать – кто посмел и почему он, ее старший брат об этом не знает – нет времени. Времени уже нет ни на что.
Он почти не помнил того, как на Контрольном запускали реактор. Не помнил как кто-то из парней, рискнувших остаться в обзорной вышке, давал инструкции как правильно подключиться, как верно состыковать все эти шланги, провода и электроды. Минуты все тянулись и тянулись, пока не завершились ослепительной вспышкой.
Мама, отец, его первая девушка, разрушенный Уссурийск, боль… не его, Сашина боль, искаженное похотью лицо, привкус крови во рту…
- Синхронизация… вы в потоке! С богом, Кайдановские…
- От винта! – звонко смеется Александра, и огромный Егерь делает шаг…